Архив текстов и фотографий
Из Княжьих Гор в Батюшково
Прогулка по знакомым местам, 10-12.06.12
Михаил Осадчий, 22.06.2012
mail: mikeosa at mail dot ru
Этот маршрут с небольшими вариациями уже неоднократно был пройден ранее, однако не потерял своей свежести. И мы с возрастом меняемся, и местность, казалось бы незыблемая, подвержена изменениям, как в лучшую, так и в худшую сторону. Однако, все по порядку.
До сих пор я ходил его в мае, когда трава только начала пробиваться, днем еще не жарко, полно строчков и голодных клещей, а комары и оводы еще не начали зудеть. Однако на июньские праздники наобещали не очень жаркую погоду с умеренными дождями, и я решил обновить свои впечатления. До Шаховской доехал 8-часовой электричкой, и пока ждал Ржевскую кукушку, успел посмотреть расписания всех автобусов, и даже проводить маршрутку в Волочаново. Но я хотел пройтись вдоль известной узкоколейки от самого начала, поэтому доехал на кукушке до Княжьих Гор. (photo, photo) Под накрапывающим дождиком перешел по мосточкам через прижелезнодорожное болото и вышел на дорогу, мощеную опилками. (photo) Начало обнадеживало. По дороге вышел в торец узкоколейки, угадываемой по костылям и железным накладкам в колее, и зашагал на юг. Впереди было почти 90 км. Колея сменилась тропочкой, а затем и одиночным следом, пробитым в буйной траве по пояс, мокрой от недавнего дождя. Желание ломиться по ней быстро прошло, и по краешку поля вдоль Держи я дошел до предполагаемого моста на узкоколейке. Продравшись по насыпи до воды, я увидел примерно то, что и ожидал: с этим мостом я опоздал лет на 40. (photo) Вброд идти Держу не хотелось, главным образом потому, что на другом берегу мне светила та же узкоколейка, еще менее нахоженная, и я отправился в обход к более проходимому мосту. Дорога идет ивняками, мимо симпатичных старых деревенек, пока не переходит в асфальт с мостом у Красного Берега (photo). Дальше по этому асфальту дохожу до Волочаново. Кругом луга с буйной травой и ивнячком. Идти их напрямик не хочется, ухожу полевой дорогой на Борисовку (photo). По пути пытаюсь угадать, где пересеку свою узкоколейку. Это мне не удается, хотя она проходит в месте самой буйной смеси ивняка с борщевиком. В Борисовке памятник морякам-тихоокеанцам, полегшим здесь посреди лесов и болот в 42 году. (photo) Отсюда, опять асфальтом через Малинки дохожу наконец-то до трассы узкоколейки в месте, от которого она становится заметной, и на ней появляется автомобильная колея (photo). В лесу эта узкоколейка прекрасно накатана, и очень привлекательна для пешего хождения. (photo). Кругом либо сырой лесочек, либо совершенный непроход в низинах, затопленных бобрами. (photo) После развилки узкоколеек, накатанная колея уходит направо, наверное, в охотхозяйство «Олень», а к каналу идет сначала совсем неприметная и ненаезженная насыпь. Однако она не сильно заросла, и идти по ней легко и быстро, по крайней мере, до ЛЭП. ЛЭП чистили, поэтому она завалена стволами деревьев и залита водой. От ЛЭП до канала трасса узкоколейки раздавлена бульдозерами, а затем для верности наповал убита джиперами, пытавшимися по ней проехать и размешавшими ее в полную грязь. Здесь местами легче идти по прилегающему болоту, чем по дороге. К счастью, это продолжается недолго. Все это месиво выводит к мосту через канал, который выглядит сейчас как продолжение грязи трассы. (photo) Всего семь лет тому назад этот мост сверкал свежей краской, и сворот к нему с Кармановского шоссе выглядел как зона отдыха. Сейчас ощущение, что я иду по местам недавних танковых боев. Осталась лишь безмятежность воды канала тихим летним вечером. (photo) Трасса узкоколейки продолжается сразу за шоссе, однако накатанной колеи я там не вижу, да и я хочу, пока еще не совсем поздно, сбегать на высоту 289 и посмотреть мемориал. Иду на высоту по дороге через карьеры, а затем мимо колючей проволоки лесопитомника. На высотке над каналом захоранивают тех, кого нашли в окрестных лесах в ходе редких уже теперь поисковых операций. Как и всегда, на 30 опознанных приходится человек двести неопознанных, а всего на высотке покоится около 1200 красноармейцев. (photo, photo) Мемориал очень лаконичен и красиво расположен на высоте, господствующей над окружающей равниной (photo, photo, photo). Хотя он и называется в Интернете «мемориал у Спас-Вилки на высоте 289.8», он не имеет отношения ни к тому, ни к другому. На склонах этой безымянной высотки, тоже не маленькой, располагалась деревня Новоалександровка, а Спас-Вилки находятся отсюда в 2 километрах южнее. Высота 289.8 тоже находится южнее примерно в километре, ее не видно из-за леса. На ней у дороги на Спас-Вилки расположено местное кладбище, и тоже не маленькая братская могила. (photo) А прямо напротив за высокой стеной – питомник садовых деревьев и кустарников, созданный на паях местным бизнесменом и голландцами. По виду, он процветает, его угодья раскинулись за очень обильной колючей проволокой прямо по склонам той же мемориальной высоты.
Солнце потихонечку заходит, и я от Спас-Вилок азимутом, сначала полем а затем краем леса спускаюсь опять в сырой лез наперерез трассе узкоколейки. Отмеченной на карте дороги, конечно же, не существует, она начинает угадываться только в низине уже за узкоколейкой, по характерной насыпи. Узкоколейку в сумерках проскакиваю, и недолго ищу в заболоченном лесу. Она тоже угадывается по низенькой насыпи с обваловкой, и зарослям крапивы по пояс. Около нее встаю на ночевку у первой подходящей канавы с водой. (photo) Для первого дня получилось 38 км из запланированных всего 84. Опять не покидает чувство, что я где-то промахнулся, и это не половина пути, а всего лишь его треть. Впрочем, дальше меня ждут знакомые дорожки по узкоколейке, и натоптанные лесные колеи до самого конца. Мечты, мечты…
Наутро меняю сапоги на ботинки, так как трава мокрая по пояс, и по трассе узкоколейки ее никто так и не удосужился утоптать. Я в этом году первый и единственный. Узкоколейка идет низинами, местами сойти с нее в лес невозможно, справа и слева придорожная канава под завязку наполнена водой. Узкоколейка поросла смесью крапивы и сныти, а в наиболее гиблых местах еще и перевалена стволами ольхи. (photo, photo, photo) Лежащие поперек стволы в крапиве незаметны, пока об них не спотыкаешься, поэтому приходится не шагать по траве, а гладить ее ногами. Про комаров здесь как-то забывается быстро. Ручьи, которые пересекает трасса узкоколейки, все налиты водой и журчат, и наконец находится ручей, который бобры перекрыли ниже узкоколейки. Кругом залитый водой лес, насыпь узкоколейки здесь вообще единственное сухое место, но перейти по ней ручей, увы, невозможно. (photo, photo) Ищу бобровую плотину справа от трассы, ее слышно по шуму падающей воды. (photo). По ней перебираюсь на другую сторону, вылезаю опять на трассу и вижу, что дальше местность понижается, сойти с узкоколейки уже некуда, только в сплошной разлив, и трасса постепенно тоже уходит под воду. Тут я догадываюсь посмотреть на карту, и вижу что исток этого поганого ручейка трасса пересекает еще раз, по самой низине. Выбраться из нее на склон высоты, вдоль которого идет дорога, можно только через тот же самый затопленный ручей. После этого возвращаюсь уже знакомым путем, еще раз перелезаю через бобровую плотину, пересекаю узкоколейку и ухожу наверх по склону высоты. Трек в этом месте на GPS рисует замысловатую бабочку, почище иных дмитриевских, а средняя скорость перемещения приближается к скорости, которую GPS обычно показывает на стоянке. Если так пойдет и дальше, то лучше уж сразу выбираться из этого леса наверх на асфальт. С этими мыслями потихоньку продираюсь по подболоченному даже на склонах высоты лесу, пока опять не подсекаю узкоколейку, но на этот раз в более сухом месте. По счастью вскоре появляются следы деятельности лесорубов, на трассе это выглядит сначала как натоптанная тропочка, потом как утрамбованная колея, и наконец перед шоссе – как размешанная в грязь траншея. Как всегда, в этом наборе есть оптимум, в пределах которого можно идти быстро и без труда, получая при этом удовольствие. Отдыхаю на свежих сосновых бревнах, любуюсь на утоляющих жажду бабочек и даже пытаюсь подсунуть им свой ботинок в качестве приманки. (photo, photo, photo) Ботинок их не привлекает, можно подумать, что он хуже какой-нибудь дохлой лягушки, раздавленной на дороге.
Пересекаю дорогу на Карманово, которая при всем своем асфальте напоминает фронтовую дорогу 42 года после бомбежки. А моя узкоколейка продолжается дальше, но на ней теперь появляется накатанная колея, и зарослей травы нет. Опять огибаю затопленную низину (photo), и лезу на самую высоту, расположенную почти точно в центре листа карты у крестика. Любопытно, что по мере набора высоты воды в лесу не становится меньше. Грунты здешние для воды, наверное, непроницаемы, и грязь можно размешать в любом месте, было бы чем. Эта гипотеза подтверждается по мере приближения к повороту направо. Там раньше была твердая лесная дорога от узкоколейки к старому и загадочному асфальту. А теперь какая-то сволочная гусеничная техника ее расчистила, размешала в равномерную грязь и довела до полной непроходимости. Теперь по ней можно только проплыть. (photo). Опять приходится заниматься эквилибристикой на ниточке обочины, или обходить эту дорогу по лесу, там где он не залит водой. По счастью, это чудо дорожного строительства выходит на загадочный асфальт. Асфальт замечателен тем, что он начинается из ниоткуда, и кончается ничем в километре отсюда. Говорят, что его строили военные, но денег союзного Минобороны хватило только на эти два километра. (photo). За асфальтом начинается привычная полевая дорога, в меру разъезженная и населенная невообразимым количеством бабочек. (photo). А у урочища Березки она сменяется и вовсе на слабо накатанную в траве колею (photo), которая по лугам и перелескам идет мимо бывших когда-то деревень. От них сейчас остались одни названия урочищ на карте да необычные для леса подробности растительности. Вообще, до войны, да и видимо до советской власти, здесь была густонаселенная местность с плотностью деревень, которой сейчас позавидует Одинцово или Усово. Здесь были школы, церкви, дороги. Здесь жили люди. Сейчас остались только урочища с красивыми названиями, редкие малопроезжие лесные дороги да распаханные опушки, на которых стоят охотничьи вышки. С них по ночам бьют кабанов. И все. Когда разговариваешь здесь со случайно повстречавшимся местным (я очень долго болтал на обеденном привале с завернувшим ко мне местным мужиком моего же возраста из Петушков, наверное, егерем здешнего хозяйства), кажется, что он появился из какого-то другого мира. Он все время говорил о предметах и местах, которых в действительности сейчас нет, они сохранились только в его сознании. Я поддерживал разговор постольку, поскольку у меня в голове хорошо засела еще довоенная карта здешних мест, да и сам я здесь уже не первый раз. Чем- то этот разговор напомнил мне встречу с моим детством.
От Березок дорога (photo) выводит к Вельмежу. Это точка на высоте, на скрещении старых дорог. Там не было деревни, зато там была школа, церковь и кладбище вокруг. В 42 году на Вельмеже сидели немцы, и церковь разбомбили до основания наши же. Сейчас там изредка роются кладоискатели, пытаясь через груды битого кирпича проникнуть в подвалы – а вдруг там найдется еще один фашист при полной амуниции. (photo, photo, photo, photo). А рядом доживают свой век неубранные могилы на кладбище. С кладбища даже пытались утащить крест, но бросили на дороге невдалеке. (photo, photo). Все это выглядит дико, но впрочем, не более дико, чем многое, что окружает нас сейчас в повседневной жизни. Только здесь это как-то заметнее.
А дорога ведет дальше. У бывшего перекрестка лесных дорог совсем загадочная картина – опушка леса, да и сам лесочек густо заросли клубникой, которая буйно цветет сейчас. (photo) У меня в саду так клубника не цветет. Да и больше вокруг в пределах полусотни километров я ни одной цветущей клубники или земляники не встречал. Только здесь, как будто инопланетяне высадились, посадили и улетели.
По дороге начинает попадаться люпин, сначала отдельными кустиками, потом целыми полянами.(photo, photo, photo, photo, photo). К Савинскому полю он захватывает уже целые опушки и поляны, и наконец все Савинское поле. Дорога, по которой так уютно было идти, здесь поворачивает почти назад, а мне надо переходить на другую дорогу, за речкой Мошна. Накрапывает дождик, в поле никаких следов не то что дорог, а вообще никаких следов нет. Приходится продираться напрямую, по его подболоченному краю. Мошна в прошлый мой забег была вся подпружена бобрами, а сейчас они куда-то ушли, оставив после себя полосу мертвого ельника, да луговины с жирной травой на месте запруд. Хоть здесь и есть проточная вода, но стоять на этом всеми брошенном месте мне не хочется, и я ищу следующую дорогу через лес в сторону Долгого. Я уже ходил когда-то по этой дороге, но похоже, что после этого здесь не прошел никто. Дорога – это скорее направление в лесу, обозначенное залитыми водой колеями. По ним, местами вброд, вылезаю к следующей речке Зароченке, и здесь на опушке решаю наконец встать на ночь. Дождик заканчивается, из под края тучи даже проглядывает закатное солнце. Как назло, оказывается, что в этом месте в речке нет воды, только топкое болотце. Приходится за водой идти обратно по той же дороге, до достаточно глубокого места. Быстренько ставлю палатку, причем у нее с треском ломается поперечная дуга. Бандажу. Дождик еще капает, и от вылетевших комаров залезаю внутрь. На мне все мокрое, но в воздухе тепло. Я валяюсь на спальнике и прихожу постепенно к мысли, что разводить костер и сушиться сейчас абсолютно бессмысленно. При этой влажности все равно ничего толком не высохнет, поужинать можно и куском сыра с остатками холодного чая. Лежу и слушаю соловьев.
Утром орут дрозды, светит солнце, все высыхает само, только дороги не прибавляется. До Долгого выхожу опять какими-то старыми заброшенными колеями. Долгое – это на моем пути как оазис. Это первая деревня, в которой живут живые люди. (photo). Отсюда щербатым асфальтом иду на соседнее поле к речке Рыльковке. По этой дороге обитают уже совсем другие бабочки. (photo, photo) У речки ищу старую колею, и не могу найти никаких следов. Я же тут уже ходил раньше, а сейчас мне снова приходится пробиваться сквозь буйство травы прямо по полю. Старая дорога находится только на входе в лес, по ней с тех пор никто не ездил. Дорога отмечена зарослями крапивы и обваловкой. Но здесь лес посуше, и удобно идти прямо по нему. Перехожу по бревнышку Рыльковку (photo), и лесом вдоль той же дороги иду в сторону Москвы-реки у Заречья. Декорации за прошедшие 7 лет ничуть не изменились. (photo). Только вырубки на опушке не стало, и в лес никто не ездит, вместо дороги я в конце концов нахожу лишь одинокую примятую в траве колею от квадрика. (photo). По ней дохожу до асфальта, прохожу немножко по нему, и не нахожу сворота на Андроново. В конце концов иду туда прямо по траве через поле. И здесь люди перестали ходить и топтать хотя бы тропочку. За Андроново иду на знакомый ручей, там можно встать перекусить, и пополнить запас чая в бутылке. И опять обнаруживаю, что в эту сторону вдоль Москвы-реки никакой дорожки не ведет, только старая заросшая колея. По ней выхожу к ручью. Он после дождей стал маленькой речкой, а с моим теперешним подводным фотоаппаратом тянет на совсем полноводную реку. (photo) В нем можно даже купаться. Пока закипает вода в кане, из-за леса подкрадывается гроза, ворчит где-то в стороне, пока не долбает с оглушительным треском совсем над головой. После чего из нее высыпается порция града и минут 10 полощет. А затем опять показывается солнце, черная туча уходит в сторону, и природа начинает испаряться. А я в этих испарениях, опять по буйным травам без всякой попутной колеи иду высотками над Москвой-рекой, пока не выхожу к очередному марсианскому вкраплению в пейзаж. (photo, photo). Сначала мне почудилось, что старая смоленская дорога уже опять построена, и теперь от нее тянут хайвей по границе областей. Я даже прошел по этому автобану (photo, photo), пока не дошел до вагончика со сторожем. Он меня разочаровал, сказав, что тут будет карьер, а эта стройка – это лишь начало. Несостоявшийся хайвей уходит вниз к мосту через Москву-реку, а я иду в противоположную сторону, наверх, к старому кладбищу. Туда ездят, колея накатана, и от кладбища я прохожу по дороге довольно далеко (photo, photo), до плотины у бывшего дома отдыха на Москве-реке. Рядом родничок, который пытались обустроить, и разрушили совсем. Отсюда дороги нет, но через лес можно продраться на совсем уж старую дорогу, которая вся перевалена. Однако я после недолгого хождения по опушкам натыкаюсь на свежую колею, которая очень удачно выводит меня наверх, в сторону полей с ЛЭП. Вдоль дороги приятная прохлада, висит туманчик, а источник этого тумана серебрится под ногами. (photo, photo, photo, photo). Дорога выходит в низинку, и там и заканчивается. (photo, photo). И это неудивительно, глубина в этой низинке сейчас почти по пояс, а обход по совсем уж малопроходимому лесу. Переброжу эту низинку, и вылезаю на край знакомого поля, которое все заросло березовой порослью. Между высоким лесом и этой порослью остается узенький проход, в котором опять-таки нет ни одного следа, лишь буйная трава. Молодой березнячок – это царство клещей, и лезть туда без нужды не следует, поэтому жмусь к высокому лесу и лезу вверх. Наконец вылезаю на ЛЭП, здесь все становится просто. По часам и километрам я имею шанс успеть на четырехчасовую электричку, поэтому включаю самую высокую скорость. Идти здесь легко, под ногами твердая глина, глаженая бульдозером и слегка залитая местами водой. Поскольку я держу GPS правильно, а иду по нему сверху вниз, то я чуть с разбегу не проскакиваю поворот на дачный поселочек (я уж было собрался повернуть налево, когда сообразил, что он направо). Опять солнце припекает, и голова на такой скорости не успевает соображать. По поселочку проскакиваю до асфальта старой смоленской дороги, и наблюдаю печально знакомую картину. Семь лет тому назад владелец магазина на краю дороги пообещал мне, что как только эту дорогу построят, и княжества Московское и Смоленское соединятся исторической транспортной артерией, он со своим магазином расцветет и продаст мне любую бутылку воды или пива по моему выбору. И вот, прошли годы. Магазин разорился и исчез совсем, а в торце Смоленского тракта, на границе с Московской губернией в овраге желтеет куча песка. Следующий Наполеон не сможет отступить по этой дороге от Москвы просто потому, что он по этой дороге до нее не дойдет.
Но я уже знаю тропочку, которая позволяет разрешить транспортную проблему. И хорошо, что я ее знаю, а для надежности она еще вколочена двумя треками в мой GPS. Потому что по этой тропочке, похоже, тоже перестают ходить, и она зарастает прямо на глазах. Бегом пробегаю по ней до дачной дорожки на другой стороне глубокого и мокрого оврага. Дорожкой иду мимо дачек, мимо знакомого родничка на Безерке, где я не забываю залить мою бутылку в очередной раз прохладной родниковой водой. И два километра до Батюшково по гравийке, которую за прошедшие годы хорошо укатали. (photo). К электричке выхожу минуты за 4 до ее прибытия, и за 8 минут до очередного дождя. Всего получилось 96 км, из которых три километра GPS придумал, пока я спал. Для трех погожих июньских дней это в самый раз, а учитывая всеобщее одичание местности, даже довольно быстро.
P.S. По довоенной карте, которая прилагается, выходит, что я вообще гулял по густонаселенной местности, почти как по московским тротуарам. И мемориал стоит не на безымянной высотке, а практически посредине деревни Новоалександровка, и клубника растет не посреди густого леса, а на вполне конкретном огороде посреди деревни Вязы, и ночевал я у крайних дворов деревни Заболотье. А люпины растут просто в Савинских палисадниках, как и раньше. Карьер начали ковырять на месте деревни Мышьяки, и доковыряют конечно же до самого кладбища, а низинку я бродил по главной улице не самой маленькой деревни Масалово. Это и сейчас не редкость.
Михаил Осадчий
Трек, точки
О Вельмеже на сайте gzhatsk.net
Архив текстов и фотографий
